— Нет, что ты, — махнул рукой Олег и пододвинул к себе стакан с напитком, едва его не разлив. — Просто они уже частично знают, вот и решили два раза не выслушивать.

Я подумал, что из всех моих друзей в академии Олег меньше всего востребован окружающими. Даже Кропоткин и Громова общаются с ним лишь потому, что общаюсь с ним я. Это наблюдение не принесло мне радости, но заставило ещё раз задуматься о судьбе этого неуклюжего паренька.

— Тогда делись, буду рад услышать от тебя хорошие новости, — мне как раз принесли еду, и я с удовольствием впился зубами в куриную ножку.

— Почему ты решил, что они хорошие? — спросил было Олег, но, видя, что я уже жую, замахал руками, чтобы не отвечал. — Впрочем, да, я же сказал, что она потрясающая, — он развёл руками, как бы подтверждая собственную рассеянность. — Короче говоря, на днях я разговаривал с отцом. Он очень сильно впечатлился тем, что за пару месяцев ты с нулевика поднялся до второго уровня.

— Ну-у, — протянул я, прожевав очередной кусок. — Этому способствовало множество различных событий. Так что не могу сказать, что это прям случайность.

— Вот именно! — Олег в такие минуты всегда чуть ли не светился и очень радовал меня своим настроем. — Отец говорит, что во многом этому способствовал твой учитель Ван Ли, который и это… — друг замялся.

— Да говори ты уже напрямую, — подбодрил я его, вытирая губы. — У меня от тебя особых секретов нет.

— Так вот, — решившись, продолжил Олег, — мой отец решил, что подъём твоего уровня напрямую связан с тем, что тебя учит Ван Ли.

— Не могу сказать, что это не так, — ответил я на невысказанный вопрос. — Но это далеко не единственный фактор. Однако один из основных. Учитель Ван Ли на многое открыл мне глаза.

— Он вообще крутой, — проговорил Чернышёв, видимо вспоминая собственную тренировку. — И буквально на днях отец пообещал мне пригласить мастера из того же храма!

— Ого! Вот это новость! — я радовался вместе с Олегом. Но больше не тому, что он теперь сможет развивать свою внутреннюю силу, постепенно повышая свой уровень, а, скорее тому, что отец, наконец-то, обратил на него своё внимание. — Я очень рад за тебя, дружище!

— Спасибо, — ответил Олег и принялся за свой остывший уже обед.

«А твой друг приёмный?» — внезапно спросил меня Штопор, причём его голос при этом был максимально сочувственный.

Глава 9

Я посмотрел на друга совсем под другим углом. А вдруг?..

Да нет, я несколько раз видел Валерия Чернышёва, и, если я что-то понимаю в родстве, то Олег на него очень похож.

— Это на самом деле круто! — проговорил я, испытывая неловкость из-за внезапной фразы Штопора. — Я очень надеюсь на то, что учитель тебе сильно поможет. Возможно, даже сильнее, чем мне.

— Да мне второй уровень бы! — глаза у Олега заблестели. — Да я бы! Да просто это было бы!.. — Он не мог подобрать слов, чтобы выразить все эмоции.

А у меня в голове звучали совсем другие слова, сказанные совсем другим голосом, но столь похожие по интонации: «Я тебя защитю! Я всех победю». Настрой у этих двоих был одинаковый.

Мне тем временем пришло сообщение от деда.

«Я уже у своего дома, приезжай, жду».

— Дед меня ждёт, — сказал я Олегу, зачем-то показывая экран смартфона с сообщением. — Буду рад зайти к тебе на тренировку.

— Отлично! — улыбнулся мне друг. — Я тебя обязательно позову.

Уже в машине, которая везла меня к небоскрёбу деда, я решил подробнее расспросить Штопора.

«Скажи мне, пожалуйста, что ты имел в виду, когда сказал, что мой друг приёмный? — поинтересовался я. — Насколько я знаю, он — сын своего отца и живёт в его доме».

«Тогда это ещё более странно, — откликнулся фамильяр. — Он же, как и я, отрезан от рода».

«Что ты имеешь ввиду? — спросил я, подозревая, что наткнулся на нечто очень-очень важное, что не замечали в отношении Олега раньше. — Что значит, отрезан?»

«Он — вне, — ответил на это Штопор, затем подумал ещё и добавил. — Его нет в роду, он от него отрезан, как и я. Только я не в роду, потому что потерялся, а если он не терялся, то я не знаю, почему он не в роду».

«Архос, — позвал я. — Ты что-нибудь понимаешь?»

«Если честно, — отозвался мой ментальный наставник. — То не особо. Единственное, что я понял из бормотания нашего малыша, что твой друг Олег Чернышёв не введён в род».

Я впервые за долгое время попытался обратиться к памяти Никиты Державина образца дотруселёвого периода. Но она не особо смогла мне помочь, выдав какие-то смутные образы в виде небольших смерчей. Зато помогла память из другого мира. Действительно, когда малыш вставал на ноги, его принимали в род. Но у нас это было, скорее, красивой традицией. А тут…

«То есть, ты хочешь сказать, — снова обратился я к Штопору, — что Олег Чернышёв не входит в свой собственный род?»

«Да, да! — горячо подтвердил фамильяр. — Он носит фамилию, но его связи с родом висят, как оборванная паутина на осеннем ветру».

И неожиданно поэтическое сравнение моментально дало мне образ. Я кое-что начал сопоставлять. У абсолютов редко бывают дети ниже восьмого уровня. Так сказать, от осинки не родятся апельсинки. Но чтобы прям нулевик — это нонсенс. Впору действительно задуматься о родстве. Хм, нужно будет обязательно узнать об этом больше.

«А что можно сделать, чтобы это исправить, ты знаешь? — спросил я, в самом своём вопросе видя ответ. — Принять в род, так?»

«Я очень хотел бы, чтобы ты принял меня в свой род, — застенчиво пробормотал Штопор. — Но не знаю, поможет ли это Олегу. Я просто вижу, что он ничей. Поэтому и подумал, что его усыновили».

Ничей. Ещё одно колкое слово. Интересно, а он сильно изменится, если станет чьим-то? Закончится у него эта сплошная череда неудач?

«Спасибо, Штопор, — проговорил я. — Ты мне дал очень хорошую пищу для размышлений. Ну и насчёт тебя я тоже понял».

«Хорошо, что я помогаю! — восхитился фамильяр. — Я же хороший? Ты мною доволен, да?»

«Конечно, доволен, — произнёс я с улыбкой. — И да, ты очень хороший, но громкий».

«Вот же, — подумал я, — кому-то, оказывается, постоянно требуется одобрение. А кому-то необходимо быть принятым в род». Я решил, что обязательно уточню этот вопрос и наведу справки. Да вот хотя бы у деда.

Глядя на Кшиштофа, плюгавого учёного в халате и очках, который суетился вокруг артефакта, постоянно что-то проверяя и перепроверяя, Стивен думал о том, кто вообще в здравом уме додумался заставить его отчитываться перед комиссией. Кшиштоф — стопроцентный ботаник-интроверт, которому любое общение с людьми, даже пусть они будут изображены в виде простых смайлов — нож по горлу.

Впрочем, ладно. К счастью, подготовительный этап прошёл, артефакт доказал свою работоспособность, а с Кшиштофа сняли обязательство отчитываться за ход эксперимента.

А ведь он единственный, кроме самого Стивена, кто верил в успех с того самого момента, как узнал об эксперименте. Надо будет его потом наградить. Но это чуть позже, когда все цели будут достигнуты.

К Стивену подошёл Певер и откашлялся.

— Господин директор, — проговорил он максимально услужливым голосом. — Только что звонил начальник спецгруппы Гнедой и доложил, что магические паразиты нового образца внедрены в тело объекта и уже начали свою деятельность.

— Отличные новости, — едва оглянувшись на заместителя, проговорил Стивен. — Сейчас мы проверим, из чего состоит этот самый Скуратов.

Артефакт, как и обычное эфирное сердце имел два контура и целый ряд различных возможностей для преобразования магии. Грубо говоря, он служил Стивену дополнением к собственному эфирному сердцу, в которое он в своё время смог привлечь всего лишь одну-единственную магию.

Зато в артефакт он хотел собрать всё, что только возможно.

На данный момент искусственное эфирное сердце было под завязку заполнено эфиром, переработанным из других магий, но этого было мало. Нужна была сама сила конкретных проявлений, чтобы артефакт их «узнал» и мог бы воспроизводить, как обычный эфирник.